 |
 |
|
Творчество Яна Мефодьева. Апология журналиста в предвыборную кампанию
|
Дела учебные |
Грязь и ложь. Потоки льются, не переставая, просачиваются сквозь пальцы, стекают по колготкам на туфли. Белые. Лужа. Увеличивается с каждым днем. Растет, как спрут. От нее расходятся ручейки, щупальцы, подбираются еще к чьим-то туфлям. Но у них-то не белые, и многим не привыкать. Шаг назад. Два ручейка вперед. Промочило ноги. Вечер. Звонок. - Это Андрей Климентьев, кандидат в губернаторы. Где у вас там начальство? Вышло? Я хочу купить эфирное время. Передайте вашим господам, чтобы подумали. Я тут подумал, посмотрел. Лебедева вы забросили, так что время у вас освободилось. О цене не беспокойтесь… - Я передам руководству… - Передайте-передайте. Вождь на горизонте. Трубка на блоке. Грязь. И вождь в пиджаке, с карманами, набитыми зелеными купюрами. Посмеивается, а грязь причмокивает. Окрик: так держать. Мочить, как говорил великий Владимир (не Ульянов), мочить и еще раз мочить. Идем. Мочим. - А вы, действующий губернатор, почему выплачиваете зарплату сельским врачам навозом? - Вам, городским этого не понять. У людей в селах огороды, им навоз нужен, землю удобрять. - Но за учебу детей в институте навозом не заплатишь… - А им наполовину деньгами дают. Но я ни при чем. Областной бюджет им ничего не должен. А вот вы в местный загляните. Зияющая пустота. А он доволен. Выкрутился. Но все равно замочим. Не дадим. Не пустим. Не протягивай, Ваня, руки к людям. Руки в навозе. Коровьем. Обыкновенном. Окрик: молчать! Ни слова. Дом утопает в грязи. Уже не видно белых туфель. Все плывет куда-то в пустоту, откуда ничего не возвращается. Старик на лодке гребет из последних сил к дому. Там жена. Куры уже утонули. Молчать! Нельзя говорить! Юра – партнер. Дима – друг. Замочим и положим к их ногам. Они там, выше. Они знают, что надо делать. Нам. Лучше нас. Опять мочить. Совхоз «Великовский». Корова с грустными глазами. Женщина с искривленным лицом. Стон о помощи. Мочим. Это там, за городом. То, что здесь – нельзя. Ведь здесь «наши друзья». Сделать бы им больно так, как тем, кто пониже. Ура! Замочили. Везде один навоз, и опять грязь стекает к белым туфлям, каблуки вязнут в жидкой массе и ломаются. Люди ждут. Купюр, торчащих из кармана вождя, зеленых, розовых, синих… Вождь разворачивается и уходит. Ненависть в глазах. Убить бы вас всех. Наповал. Штативом. Микрофоном. Устали. А люди ждут. Вождь посмеивается с размашистого плаката на центральной улице города. «Я пришел дать вам надежду…». Разорвать бы в клочки. Больно. Они уже не смотрят на нас с надеждой. Они считают купюры, розовые, зеленые, синие, порхающие из кармана в карман. Мимо. Для господ. Для учредителей. Не для нас. Не для них. Но мы не с ними. И все равно нельзя. Молчать. Мочить. Переболит. ОТЗЫВЫот Саши Колесниченко: Саму статью как результат творчества я бы оценил на "пятерку". А в смысле этической позиции - сказано же в Библии "нельзя одновременно служить Богу и золотому тельцу". В грязи и со стыдом будешь всегда. Хотя зло тоже нужно. Чтобы понять, что есть добро. Яна, не расстраивайся. Прости себя (т.е. прими такой, как ты есть, со всем, что ты сделала). И совесть укажет тебе дорогу от Олега Санникова: Ознакомился с сиим творением. 90 газетных строк и все о грязи на белых туфельках. Наверно сильно достало, да? Честно говоря, не все понял. Слишком много наворочено. Образ белых туфелек из рефрена превращается уже в навязчивую идею. Написано рублено, временами даже очень. Яна, ты даешь все в ТВ стиле, для читателя можно и подлиннее предложения делать. А в общем впечатление - неплохо, да вот только не все понятно. |
